Михаил Михайлович Тетяев – жертва сталинских преступлений - Tetyaev, Тетяев, Tietiajew, Tetiaev, Tetiaeff, Tetyayev

Михаил Михайлович Тетяев - жертва сталинских преступлений

Арестован в июне 1949 года.
Осужден: КСТР при Министерстве государственной безопасности СССР 28 октября 1950 г., ст. 58 №№ 6, 7, 10, 11 (“Красноярское дело”).
Приговор: 25 лет лагеря принудительного труда (ПТТ) и конфискация имущества.
Отправлено: на ОTБ-1 в Красноярск.
В то время ему было 67 лет!

История «Красноярского дела»

Для того чтобы представить предпосылки и причины этого «красноярского дела», называемого также «делом геологов», мы процитируем некоторых авторов, которые хорошо их объясняют. Но в исключительных случаях их слова не будут подставляться. Это делается для того, чтобы выделить их.

Вот что пишет А. Полушин в «Помним их имена»:

3 марта 1945 г. в газете «Правда» появилась большая статья специального корреспондента этой газеты по Красноярскому краю А. Ф. Шестаковой «Минусинская проблема». В ней шла речь о месторождениях цветных металлов юга края, «обосновывалась» идея о том, что имеющиеся здесь многочисленные месторождения, из которых добывалась руда еще в глубокой древности и позднее, с 18 века, имеют и сейчас огромные перспективы, но не служат людям только потому, что не ведется как следует их изучение и разведка. Еще не очень четко, но уже звучало, что это происки врагов народа, в первую очередь в среде геологов.

Под руководством автора этой статьи с лихорадочной активностью начался сбор материалов и составление документов, компрометировавших лучших представителей геологической науки и практики. «Труды» А. Ф. Шестаковой запестрели такими выражениями в адрес геологов, как «могильщики полезных ископаемых Красноярского края», «старейшие волкодавы Сибирского Гудковского геолкома» (П. П. Гудков был его директором и в 1919 г. уехал в Америку, «преступление перед государством и народом», «пора раскрыть советской геологической молодежи глаза на всю низость падения некоторых представителей царского геолкома, участников и служащих иностранных акционерных компаний», «прохвосты от геологической службы», «как “был негодяй, таким, видно, и умрет», «их давно нужно в тюрьму сажать и не верить, когда они уверяют, что «перековались» и т. д.

источник

Юрий Бретштейн объясняет в «Политических кампаниях в СССР в 1949-53 годах»::

“Красноярское дело” началось с очаровательного по своей непосредственности обвинения геологов в “отсутствии в Красноярском крае урана” – “виноваты” в этом оказадись, конечно, вредители-геологи. К концу это дело приобрело характер масштабной репрессивной акции, направленной против “вредительства”, “шпионажа”, “контрреволюционной деятельности”. Григорьева, которому по сценарию госбезопасности досталась роль «главаря вредительской организации», жестоко истязали. Не выдержав пыток, академик умер в мае после очередного допроса.

источник

Вот что вспоминает Владимир Померанцев о своем диалоге с партийным лидером в книге «По царским и сталинским тюрьмам»:

…все, что я расскажу вам, с вами же и останется…

Так вот. Тотчас после захвата Берлина нашими войсками в руках нашей разведки оказались семь мешков совершенно секретной документации, относящейся к Красноярскому краю. Вы знаете, что такое “белое пятно Эдельштейна”? Нет. В начале этого столетия Эдельштейн — крупнейший геолог Сибири — дал отрицательную характеристику будущему юга Красноярского края. Он не видел здесь никакой горнопромышленной перспективы. Восточным. Саянам и Алтаю Эдельштейн предсказывал блестящее будущее, а вот середина между этими районами, по его мнению, была безнадежна для промышленного использования. Так появилось крылатое выражение среди геологов о белом пятне Эдельштейна.

И представьте себе, что в найденных семи берлинских мешках содержалась, информация, опровергавшая прогнозы Эдельштейна. Сенсация! Но никому в голову не пришло в госбезопасности проверить силами виднейших советских геологов правдоподобность этой сенсации. Наоборот, именно всех виднейших геологов: Крейтера, Русакова, Тетяева, Шаманского, Барышева и многих других — прежде всего заподозрили в умышленной поддержке прогноза Эдельштейна, в умышленном укрывательстве богатств недр юга Красноярского края. Для кого? Конечно, для мировой буржуазии, которая-де, рано или поздно, придет “княжить и володеть” нами.

Но без специалиста-геолога все же нельзя было обойтись. Вот тут-то и появилась Шестакова. Геолог по образованию и журналист по профессии, она сразу поняла не только научную и практическую ценность берлинских мешков, но и свою личную выгоду. Она, не без помощи Берии, сделала себя незаменимой в красноярском вопросе. Семь мешков были перевезены в Красноярск, для них отведена специальная бронированная комната, и ключ от этой комнаты хранится только у Шестаковой. Даже генерал Панюков не имеет доступа в эту комнату.
Итак, считается без всякой проверки, если не учитывать мнение самой Шестаковой, что на юге Красноярского края таятся несметные богатства, скрывавшиеся вредителями-геологами от советского народа. Значит, нужно как можно скорее эти богатства поставить на службу народному хозяйству. Площадь юга Красноярского края огромна, огромной должна быть и организация, предназначенная для освоения его. Так возник Главенисейстрой, Ну, а вредители? Их судьбу вы знаете лучше меня: Барышев застрелился, Ушинский и Шеманский умерли в тюрьмах, Крейтер, Русаков и Тетяев у Вас в ОТБ-1… Вот, кто такая Шестакова и вот что такое Главенисейстрой…

источник

как продвигается их работа?

При «Енисейстрое» было создано Особое техническое, бюро (ОТБ-1) из специалистов-заключенных (геологов, обогатителей, химиков и др.). (…) Все: они вели научные исследования по месторождениям и районам деятельности: «Енисейстроя», выезжали (под конвоем) на полевые работы, писали геологические отчеты, но оставались безымянными. Место в их отчетах, где обычно указываются фамилии авторов, не заполнялось. (А. Полушин, «Помним их имена»).

Им платили за работу: 60 рублей в месяц.

А именно, средняя зарплата в то время составляла 660 рублей, и как курьез: зарплата телохранителя или приближенного к Сталину человека составляла 5 300 р. (источник: О. Клевнюк «Сталин»).

Профессор Михаил Михайлович Тетяев – приговорен к 25 годам ГУЛАГа

Мы выделим некоторые предложения I. V. Архангельского

(…) В ноябре 1948 года был награжден орденом Ленина, а в июне 1949 г. его арестовали. Приговорен к заключениюв исправительно-трудовых лагерях на 25 лет. В лагере работал геологом, был главным геологом Енисейстроя.Сидел он по так называемому «делу геологов», илиеще называли «Красноярскому делу».

(…) М.М. Тетяев был реабилитирован 31 марта 1954 г. Когда-то блестящий профессор Тетяев вернулся черезчетыре года в родной институт сломленным, уставшимот переживаний, лишенным своей прежней импозантности. Он был восстановлен в правах, в должности декана, вновь стал заведующим кафедрой, но это уже был другой человек. Вскоре он умер (1956).

источник, Глава 1. Учеба в Ленинградском горном институте (на русском языке)

…и некоторые предложения Трейвуса Е.Б.

(…) К 1949 г. относится «красноярское дело» геологов, обвинённых в сокрытии урановых месторождений. По нему арестовали около 30 крупнейших геологов страны. Они вышли из лагерей только после смерти И.В. Сталина. Автор этого очерка имел возмож- ность наблюдать в Ленинградском горном институте бывшего декана геологоразведочного факультета проф. М.М. Тетяева, знаменитого тектониста, после его освобождения в 1954 г.
Он выглядел сдержанным, волевым, незаурядным человеком и читал лекции с изложением его излюбленных идей.

источник : TIETTA 1/2014

Mikhail M. Tetyaev à Krasnoïarsk. — Michail M. Tetyaev w Krasnojarsku.

Свидетельство

“Записки выпускника Горного Института”

И. В. Архангельский

(…)
дело о «вредительстве» в геологии было строго засекречено. Никаких сообщений об этом ни в печать, ни на радио не поступало.

Началось все в марте 1949 года. Геологи обвинялись в «подрыве государственной промышленности», в «сокрытии богатых месторождений», в «саботаже». Эти дикие обвинения, сочиненные по лживым доносам нескольких работников геологических организаций и газетных корреспондентов, послужили основанием для репрессий в отношении сотен геологов, начиная от министра геологии И.И. Малышева и кончая рядовыми геологами.
О «деле геологов» тогдашний министр безопасности Абакумов докладывал руководству партии. Он хвастался тем, как много «вредителей»-геологов вверенные ему органы отправили за решетку. Даже Сталин не выдержал и сказал: «Абакумов, не очень-то увлекайся арестами геологов, а то и разведку недр некому будет вести». В конце концов, все геологи были реабилитированы. Но это произошло лишь после смерти Сталина. Причем немало геологов реабилитировали посмертно.

Источник : Глава 1. Учеба в Ленинградском горном институте (po rosyjsku)

Свидетельство

Воспоминания Валентины Георгиевны Переломовой.

Ее труды так ценны… Мы благодарим ее за них.

(…)

… Первое впечатление было ужасным. Здесь всё было другое: и небо, и воздух, и земля, и дома. Это была другая планета! Ведь прежде, чем пустить меня сюда, была проведена огромная работа: моё сознание дрессировали на то, что здесь обитают одни враги народа и что я обязана держаться от них на расстоянии.

Заключённые в ОТБ-1 были ко мне очень внимательны, предупредительны, чему немало способствовал и Юрий Фёдорович. Меня поместили в проходную комнату, где работал профессор, доктор наук из Ленинграда Михаил Михайлович Тетяев, прекрасный человек. Всегда вспоминаю его с удовольствием и благодарностью. Кощунственно сознавать, что не будь такой ситуации, мне никогда не пришлось бы познакомиться и работать с такими людьми и специалистами такого высокого уровня.

Я понемногу привыкала к необычной обстановке, но всё то время, пока я там работала, меня никогда не оставлял страх. А потом ещё долго, в течение многих лет, я ощущала моральный гнёт, и, по-моему, это ощущение у меня так и не прошло до сих пор.

В этой же комнате работал и Погоня. От проходивших через нашу комнату меня отделял деревянный шкаф. Окно в комнате было у входа, и мы весь день работали при электрическом свете. Это меня утомляло, и я уставала вдвойне. Жила я по-разному, – иногда в гостинице, а чаще, когда удавалось, снимала угол. На отдельную комнату не хватало денег.

Работа поглощала всё время: “дома” я учила с азов геологию. Погоня давал мне задания “на дом”. На работе я закрепляла пройденный материал. Никто мне не отказывал в помощи. Такой корифей науки, как профессор Александр Яковлевич Булынников, консультировал меня по петрографии – предмету, наиболее мне необходимому. Всю жизнь я благодарна ему за это. Доктор наук, профессор Владимир Михайлович Крейтер, академик Михаил Петрович Русаков и, конечно, мой дорогой Михаил Михайлович Тетяев. Мои коллеги по работе (да позволено мне будет так их назвать) в той жуткой обстановке держались непринуждённо и совсем не походили на врагов. Наоборот, это были вежливые, предупредительные люди. У меня никогда не возникало сомнения в искренности кого бы то ни было из них.

(…)

Начало марта было тревожным: поползли слухи, будто Сталин заболел … В ОТБ-1 было мало радиорепродукторов, только у начальства, но “зэки” знали всё наперёд нас. В нашей комнате ждали меня с новостями, а я им не могла сказать больше, чем они знали. Я жила в это время в кухне одной частной квартиры, где тоже не было радио.
Мне нелегко описать ту атмосферу, что окутывала “нашу планету”. Все были загадочны и замкнуты. Настороженность особенно чувствовалась у офицеров и конвоя. Меньше стало “шмонов”. Но зато в проходной стало строже.
Я очень редко проносила “контрабанду”: умирала от страха. Но приносила чай, один раз водку, ну, и доступные деликатесы: сыр, конфеты, свежую колбасу, – когда их удавалось купить. Не всегда в Красноярске была колбаса, но уж если была, то вкусная: чайная, докторская, языковая и другие.

5 марта 1953 г.
В 4 часа пополудни меня вызывают в оперативный отдел. В сотый раз умирая от страха, захожу туда. Кочерга строг, никакой развязности.

“Сегодня в 5 часов по радио будет передано сообщение о смерти товарища Сталина. На Вас возлагается ответственность за порядок. Все заключённые Вашего отдела должны собраться в кабинете Дмитрия Ивановича Мусатова. Следите за тем, чтобы не было никаких провокаций, я буду спрашивать с Вас” (!)

Я прибежала в свою комнату. Меня ждали и волновались, как всегда, когда меня туда вызывали. Сходу я выпалила новость. Михаил Михайлович сказал: “Слава Богу, дождались”.

Я пошла в другую комнату, где работали сотрудники нашего отдела. Это была большая комната, там работали человек десять. Туда я заходила редко, и на меня сразу обратили внимание.
Я сказала: “Дорогие товарищи, послушайте немного!” И повторила то, что услышала в оперотделе.
Тишина – сравнить не с чем. АБ-СО-ЛЮТ-НА-Я. Академик Русаков встал с места, подошёл ко мне и сказал:
– “Милая Вы моя, спасибо за добрую весть, всё будет, как надо. Пожалуйста, не беспокойтесь”.

полные воспоминания о Валентине Григорьевиче Переломова

Енисейстрой

Руины барака Енисейстроя. Фото из архива Красноярского Мемориала (на самом деле это барак № 503, цитируется по журналу “30 октября” № 116, ноябрь 2013 года).

ОТБ-1 в этом здании проходили лагерные работы

Здание института «СибцветметНИИпроект» со стороны улицы Л. Прушинская (современный вид). Во времена ОТБ-1 в этом здании проходили лагерные работы, располагались медицинский блок и проектный офис. (лагуправление, санчасть и проетный отдел). «ОТБ-1» был создан в 1949 году, а в 1956 году реорганизован в институт «СибцветметНИИпроект». С тех пор, конечно, там работали не заключенные, а свободные ученые. В шестидесятые годы старое здание института было разрушено, а неподалеку построено новое здание, которое, однако, было подарено Красноярскому университету. Сейчас есть юридическая школа СФУ.

Le bâtiment de l’Institut « SibtsvetmetNIIproekt » du côté de la rue de L. Prushinskaya (vue d'aujourd’hui). A l'époque de OTB-1 dans ce bâtiment ont lieu travaux de camp, se trouvaient l’unité médicale et le bureau des projets. (лагуправление, санчасть и проетный отдел). « OTB-1 » a été créé en 1949, et en 1956 il a été réorganisé en l’Institut « SibtsvetmetNIIproekt ». Dès lors, bien sûr, pas des prisonniers, mais des scientifiques libres y travaillaient. Dans les années soixante, l’ancien bâtiment de l’institut a été détruit et un nouveau bâtiment a été construit à proximité, qui a cependant été donné à l’université de Krasnoïarsk. Maintenant il y a une faculté de droit de SibFU.

ОТБ-1 - план

Специальное техническое управление занимало обширную территорию, почти целый квартал, и по существу представляло не одну, а три организации. Прежде всего, в состав ОТБ-1 входил конструкторский отдел с полным комплектом агрегатов от крупного института по проектированию горнодобывающих предприятий. Во-вторых, при ОТБ-1 имелся геологический отдел с минералогической, спектрографической, химической и петрофизической лабораториями. В-третьих, на территории ОТБ-1 располагался опытный завод по очистке металлической сурьмы до чистоты 99,99%. ОТБ-1 также участвовал в «урановом проекте», там проводили время самые выдающиеся геологи: В. В. Г-н Крейтер, г-н. Русаков, М.M. Тетьяев В. V. Недлер, А. Ар. Булынников, Д. Я. Мусатов, Ю. F. Погоня-Стефанович, М. И. Кучин, В. V. Померанцев.

Le bureau technique spécial occupait un vaste territoire, presque tout un bloc, et ne représentait essentiellement pas une, mais trois organisations. Tout d’abord, OTB-1 comprenait un département de conception avec un ensemble complet d’unités d’un grand institut pour la conception des entreprises minières. Deuxièmement, à OTB-1, il y avait un département de géologie avec des laboratoires minéralogiques, spectrographiques, chimiques et pétrophysiques. Troisièmement, sur le territoire de OTB-1 était situé une usine expérimentale pour la purification de l’antimoine métallique à une pureté de 99,99%. L’OTB-1 a également participé au «projet d’uranium», les géologues les plus remarquables y ont passé du temps : V. M. Kreiter, M. P. Rusakov, M. M. Tetiaev, V. V. Nedler, A. Ya. Bulynnikov, D. I. Musatov, Yu. F. Pogonya-Stefanovich, M. I. Kuchin, V. V. Pomerantsev.

ОТБ-1

ОТБ-1 по словам Л. Азара:

план :

А – жилая и бытовая зоны заключённых.
1-бытовое помещение (парикмахерская, сапожная мастерская)
2, 3 – жилые дома; 4 – баня; 5- вахта и вход в зону.

Б – рабочая зона.
6 – химическая лаборатория; 7 – геологический отдел; 8 – стеклодувная мастерская и мастерская по ремонту лабораторного оборудования; 9 – металлургический завод; 10 – лаборатория физических методов анализа; 11- вход в въезд в ОТБ-1; 12 – управление лаготделением и санчасть; 13 – столовая для заключённых; 14 – проектный отдел

Лаготделение УП-8 при Особом техническом бюро-1 Главпроекта МВД СССР (ОТБ-1) было организовано в 1949 г. в г.Красноярске и находилось на территории ныне существующего института “СибцветметНИИпроект” по ул. Л.Прушинской, 5 (ранее – ул.Солидарности). Первые заключенные прибыли сюда в середине августа 1949 г.

(…)

В ОТБ-1 отбывали срок “политические”, т.е. те, кто был осужден по печально известной 58 статье УК РСФСР. Сюда подбирались заключенные высокой квалификации. Среди них были специалисты самых различных профессий. Поэтому этот лагерь, как и аналогичные ему, называли “мозговым отстойником”. “Политических” в лагере было около 70-80 человек.

Кроме “политических” в ОТБ-1 работало небольшое количество заключенных по “бытовым” статьям. Они преимущественно работали в проектном отделе ОТБ-1, на металлургическом заводе или в хозчасти лагеря. Среди этих заключенных не было явных уголовников, рецaидивистов, или заключенных, имевших несколько судимостей. Лагерь в ОТБ-1 просуществовал 7 лет и был ликвидирован в 1956 г.

Источник

OTB-1 selon L. Azar : A - les lieux de vie et les espaces domestiques des détenus.
1 - Locaux d'habitation (salon de coiffure, cordonnerie)
2, 3 - les quartiers d'habitation ; 4 - les bains publics ; 5 - la salle de surveillance et l'entrée de la zone.

B - zone de travail.
6 - laboratoire chimique ; 7 - département géologique ; 8 - atelier de soufflage du verre et de réparation du matériel de laboratoire ; 9 - usine métallurgique ; 10 - laboratoire des méthodes d'analyse physique ; 11 - entrée de l'OTB-1 ; 12 - département lagunaire et unité sanitaire ; 13 - cantine pour les détenus ; 14 - département de conception.

Свидетельство

“Красноярское дело”

Л. П. Беляков

Выписки о мучениях

(…)
Начавшееся с поиска «виновных» в отсутствии в Красноярском крае месторождений урана, оно приобрело характер масштабной репрессивной акции, направленной против «вредительства», «шпионажа», «контрреволюционной деятельности» в геологическом ведомстве.
В марте-июне 1949 в Ленинграде, Москве, Красноярске, Томске и других городах страны было арестовано «за участие в антисоветской группе» около тридцати геологов, в числе которых были известные ученые и преподаватели, крупные специалисты, работники Министерства геологии.

Арестованных поездами и самолетами доставляли в Москву на Лубянку, где проводилось следствие, и помещали в камеры-одиночки. Начались долгие месяцы страданий. Приведем свидетельство М.П.Русакова: «Психическое потрясение от этого сверхстрогого режима, от унизительных процедур, от хронической бессонницы и кошмаров короткого полусна, от допросов с применением пыток, от бесконечной оскорбительной площадной ругани, от катастрофического истощения, от сердечных припадков и т.д., а также упадок сил достигли такой степени, что, во-первых, все показания я стал писать под диктовку следователей со стереотипной фразы «я, нижеподписавшийся, признаю себя виновным в том, что вредительски … или из-за ненависти к Советской власти» и т.д. А после вызова некоего «специалиста по физкультуре» я согласился подписывать любые протоколы и подписывал их, не читая, наперед зная, что в них искажено все от начала до конца… Все обвинения велись с невероятными клеветническими измышлениями, смешанные с невесть откуда добытыми «агентурными» данными и с полным игнорированием фактов, без вызова свидетелей. Все эти сведения выстраивались в заранее составленную следователем схему. И подтверждались так называемыми «очными ставками»». В аналогичном положении находились и другие обвиняемые.

источник

Мы узнали, что допросы, а значит и пытки, продолжались 17 месяцев! Что осужденные подписывали свои обвинения под давлением: если бы они не подписали, их жены тоже были бы осуждены, а дети отданы в детские дома.

После освобождения

(…)
Освобождение пришло после смерти Сталина. Характерна формулировка в справках о реабилитации от 31 марта и 10 апреля 1954: «Постановление ОСО от 28.10.50 отменено и дело за недоказанностью обвинения производством прекращено». Государство не сочло нужным извиниться перед пострадавшими. Впрочем, не извиняются перед репрессированными и до сих пор, выдавая справки с заключением «дело производством прекращено за отсутствием состава преступления».

источник

Свидетельство

“Красноярское дело” геологов

Н.Ю. Годлевская, И.В. Крейтер

экстракты о причинах

В целях восстановления справедливости и истины сообщим известное нам о беде, постигшей ученых-геологов в 1949 г. Среди них были выдающиеся ученые: академики, члены-корреспонденты, доктора наук, профессора, известные специалисты по полезным ископаемым, геофизике, геоморфологии и др. Большинство из них были истинными интеллигентами. Обратим внимание на слово “интеллигент” – оно было особенно ненавистно и преследуемо на протяжении последнего семидесятилетия. Упомянем о преступниках и палачах, действовавших вплоть до недавнего времени.
Как возникло дело геологов 1949 г.? В то время главным редактором “Правды” был П.Н.Поспелов, а одним из его корреспондентов – А.Ф.Шестакова. Ее знали многие. Она бывала в институтах, учреждениях, на конференциях, и ей была свойственна, как и другим в то время, истерическая потребность искать вредителей в науке, технике, народном хозяйстве страны. В одну из своих командировок в Красноярск Шестакова посетила геологический трест. Вот что рассказал об этом посещении М.Н. и Н.Ю.Годлевским И.А.Паукер, бывший в 1938 г. геологом Красноярского геотреста, а в дальнейшем работавший в Министерстве геологии РСФСР: “Ей показали коллекцию образцов, в том числе витрину-экспозицию; называли ей составы минералов и какие ископаемые с ними связаны. Среди выставленных в витрине оказался образец тюямунита, и ей объяснили, что это урановая руда. Как оказалось, этот образец кто-то из геологов привез из Ферганы (Тюямуюн – месторождение урана), поставил в витрину, и он не имел никакого отношения к полезным ископаемым Сибири. Однако, увидев минерал, Шестакова заявила, что, очевидно, в Красноярском крае есть месторождение урана, которое до сих пор скрывается от правительства”. Из витрины треста тюямунит был отправлен в Москву к известному химику-аналитику Ненадкевичу, который, не зная, что это ферганский образец, сказал, что в нем содержится 1,5% урана и что надо искать коренное месторождение (сообщение профессора Ф.И.Вольфсона). Для версии Шестаковой этого было достаточно.
Вот что вспоминает профессор А.П.Соловов, присутствовавший на заседании в Министерстве геологии в 1948 г., где была организована выставка достижений геологии, в том числе обширные стенды Главгеофизики, возле которых Соловов, бывший тогда главным инженером главка, давал пояснения. Вечером, в день открытия совещания, эту корреспондентку подвел к стендам М.И.Гуревич, познакомил ее с Солововым и просил провести по выставке. “Я, – говорит Александр Петрович, – пытался это сделать. Однако, о чем бы ни шла речь: о росте объемов сейсморазведки или численности специалистов, о геологических результатах геофизических работ или о дислокации геофизических трестов, корреспондентка неизменно прерывала все объяснения вопросом: “А в Красноярском крае?”” В целом, говорит Александр Петрович, у меня осталось столь странное впечатление от нее, что, расставшись с ней и подойдя к находившемуся тут же главному геофизику главка А.И.Дюкову, я охарактеризовал ее как психопатку.
Буря разразилась через год. Целых две недели весь центральный аппарат был занят писанием самых различных справок о состоянии дел, в которых неизменно фигурировала строчка: “…в том числе в Красноярском крае…”. “Полетели головы, – рассказывает дальше А.П.Соловов, – появились новые люди, начались массовые аресты так называемых буржуазных ученых – у них в плену были министр геологии И.И.Малышев и его окружение. Связь всего этого с посещением нас упомянутой корресподенткой сомнения не вызывает”. В Москве через Поспелова версия Шестаковой о сокрытии геологами уранового месторождения в Сибири была доведена до Сталина. Он вызвал министра геологии Малышева и спросил: “Какие у вас богатства в Сибири?”. Тот ответил: “Медь, никель, кобальт, платина, золото”. Сталин сказал: “Вас обманули вредители – там есть уран”. Начались поиски, создавались тресты, работали экспедиции, искавшие уран. На эти поиски тратились сотни миллионов рублей – все было безрезультатно. Урана не было в Сибири, нет там его и сейчас (сообщения профессоров Ф.И.Вольфсона и В.М.Крейтера). Тем не менее “великий вождь” решил, что от него скрывают месторождения такого стратегически важного сырья, и распорядился разыскать специалистов, которые работали или консультировали в Сибири, репрессировать их и начать дело, которое потом стали называть “дело геологов 1949 г.” или “Красноярское дело”. В 1949 г. было арестовано 27 человек.

…
Последними в результате следствия, проводившегося с нарушением законности, были арестованы академик М.П.Русаков и профессор, доктор геолого-минералогических наук В.М.Крейтер. Им, как и всем другим арестованным по “делу геологов”, инкриминировались неправильная оценка и заведомое сокрытие месторождений полезных ископаемых, вредительство и большинство пунктов статьи 58 Уголовного кодекса: шпионаж, контрреволюционная агитация и др. Владимир Михайлович был осужден Особой комиссией на 25 лет заключения с конфискацией имущества, однако это не помешало “вредителя” Крейтера направить работать в качестве геолога Енисейстроя.

Источник “КРАСНОЯРСКОЕ ДЕЛО” ГЕОЛОГОВ

Письмо Первому секретарю Центрального Комитета КПСС товарищу Н.С. Хрущеву

В 1949 г. при помощи клеветы и использования недостойных лиц бывший сотрудник газеты «Правда» Шестакова Анастасия Федоровна сумела обвинить в глазах Берия и Абакумова и посадить за решетку 27 геологов, в том числе 4 академика и членов-корреспондентов АН СССР и 10 профессоров, докторов геолого-минералогических наук. Все эти лица безвинно отбыли 5 лет наказания. Из них умерло в тюрьме и лагерях 6 человек, в том числе академик И.Ф.Григорьев, профессора Котульский В.К., Эдельштейн Я.С., Шаманский Б.Л., Гуревич М.И., Ромм Я.М.
Оставшиеся в живых, равно как и погибшие в тюрьмах и лагерях геологи, полностью реабилитированы решением Верховного суда СССР от 31 марта 1954 г.
Шестакова несет огромную ответственность не только за заключение и смерть геологов, но и за многие сотни миллионов рублей, бесцельно и безответственно растраченных Енисейстроем, за несправедливую пощечину тысячам геологов, которые учились и работали по книгам репрессированных профессоров. Она отвечает и за то, что 5 лет огромнейшие средства направлялись на ликвидацию последствий никогда не существовавшего вредительства. Эта матерая клеветница, которая еще в январе 1953 г. приходила в г.Красноярске в лагерь посмотреть, по ее выражению, своих арестантов, живет до сих пор в доме ЦК КПСС и практически остается безнаказанной. Полная безнаказанность Шестаковой А.Ф. и своеобразная неприкосновенность ее личности удивляют и оскорбляют геологическую общественность. Нам совершенно не ясно, почему Шестакова до сих пор не ответила за свою изощренную, злобную клевету, принесшую гибель людей, огромный вред геологическому производству, бесполезную затрату огромных средств и т.д. Поэтому мы обращаемся именно к Вам, Никита Сергеевич, так как убеждены в Вашей справедливости и умении быстро обнаружить истинных виновников.

Доктор геолого-минералогических наук
Профессор Крайтер из Минсветзолото

источник “КРАСНОЯРСКОЕ ДЕЛО” ГЕОЛОГОВ

Примечание редактора: Шестакова была исключена из партии. Таково было наказание, последовавшее за этим письмом от Крейтера.

молитва за геологов

Отрывок с веб-страницы, посвященной молитве за геологов Ленинградского Горного Института, жертв сталинизма.

Un extrait de la page internet consacrée à la prière pour les géologues de l’Ecole des Mines de Leningrad, victimes du stalinisme.

Дополнительная информация

больше информации

«Охотники за ураном». Дело красноярских геологов».

Весь мир борется за создание атомного оружия. От результатов работы геологов зависит будущее Советского Союза. Но в то время происходили массовые аресты геологов. В чем они были виновны? Что послужило причиной этих арестов? Посмотрите фильм об одной из самых громких и загадочных историй в советской науке 20 века.

Автор/режиссер: Мария Вингарт. 2014.

Другое:

– статья, в которой рассказывается о профессиональной жизни М. М. Тетяева и об истории его ареста и заключения.
«Путешествие Михаила Тетяева к центру Земли», Наталья Таран.

– Бюллетень “30 октября” #41 и #116

– сайт о Красноярске memorial.krsk.ru

– сайт Мемориальный музей НКВД (nkvd.tomsk.ru)