1886 – 1963
Мария Борисевна Тетяева
Жена Владимира Михайловича Тетяева.
Дочь Бориса Гуревича.
Дочь Бориса Гуревича.
Некоторые даты
1886 – рождение 5 июля (православный по юлианскому календарю («древний»)) в Глухове, Черниговская губерния
14 сентября 1908 г. – брак с Владимиром Михайловичем Тетяевым
01 09 1916 г. – научный сотрудник Академии наук.
1917 — еe фамилия (Тетяев) появляется в Санкт-Петербургском ежегоднике
1926 – доктор (согласно справочнику)
1935 г. – ученый, сотрудник Института физиологии им. И. П. Павловa
1936 – кандидат биологических наук
1940 – 1950 гг. – старший сотрудник, Академия наук.
1945 – заведующaя лабораторией, Институт физиологии им. И. П. Павловa
1960 – ее последняя публикация (последнее напоминание).
1963 – смерть.
источник
Профессиональная жизнь
Мария Борисевна Тетяева, нейрофизиолог, ученик знаменитого Ивана Петровича Павлова, она была ученым, исследователем.
Она была одним из ближайших сотрудников академика Льва Абгаровича Орбели, выдающегося физиолога, заведующего кафедрой нормальной физиологии Первого национального медицинского университета им.P. Павлов ул. Петербург с 1919 по 1931 год, он сам ученик и коллега Я.P. Павлов. Как таковая, она должна присутствовать на фотографиях сотрудников Орбьели, который никогда не забывал, чтобы даже самые скромные сотрудники позировали для фотографий, но мы опознали ее только один раз на фотографии 1934 года (источник: «Воспоминания», Л.А. Орбели).
Она работала в своей лаборатории, в частности, с Цилией Л. Янковская, нейрофизиолог, внучка которой опубликовала воспоминания. Ниже приведены некоторые выдержки, которые знакомят с характером Марии Б. и свое время.
источник 1 : Татьяна Янковская «Ровесница века»,
источник 2: Циля ЯНКОВСКАЯ “Не нам их бояться на нашей земле” (воспоминания военного времени);
до 1917 года – Мария Б. Тетяева работала в ИРТП Глесмер, Российском императорском училище технического образования Глесмер, которое располагалось в екатеринигофском парке на Мольвинской улице, 10 в Санкт-Петербурге, вероятно, в качестве преподавателя.
(источник: ежегодник 1917 года «Екатеринов. От императорской резиденции до рабочих пригородов» Владимира Ходановича)
1924 – в ежегоднике того года указано, что она работает в Национальном институте физического воспитания. А. F. Лесгафт (ныне университет). И что она врач.
1926 – появляется в директории как врач.
1933 – мы узнаем, что она ученый; библиография ее работ показывает, что она занимается исследованиями по крайней мере с 1920 года.
Назад
Далее
Цель еe работы
Орбели и его сотрудники использовали все оперативные методики Павлова, чтобы (среди прочего) обнаружить с помощью экспериментов по резекции и регенерации блуждающих нервов эволюцию этих взаимосвязей между автоматической и нейрокондициональной деятельностью, характерную для современного уровня развития пищеварительного тракта – именно Мария Борисевна Тетяева изучала их. (из “Орбиели”, стр. 86)
…Нападки Ивана Петровича (Павлова) на Болдырева продолжаются довольно давно. Но Болдырев был настойчив и стоял. В конце Иван Петрович пришел в свою комнату и сел рядом с ним. Сам он был убежден, что существует периодическая активность.
Затем наступило перемирие. Болдырев написал диссертацию о периодичности работы пищеварительных желез, и этот факт получил широкое признание. В дальнейшем это открытие легло в основу многих работ: Эдельмана, Кацнельсона, меня (Орбели), Тетаева; Мария Борисовна Тетяева продолжает работать над этим вопросом. Сейчас периодическая активность не вызывает сомнений, но история ее изучения была довольно сложной. («Орбиели», стр. 198)
Мы нашли в архивах Российской академии наук воспоминания Марии Борисевны Тетяевой о ее встрече с Николаем Александровичем Морозовым, химиком, астрономом, поэтом, писателем, революционером, по случаю ее 85-летия в 1939 году.
источник 1
источник 2
Еe публикации
источник
В библиографии мы нашли работы 1920-1960 годов Л. А. Орбиелы, студенткой которой она была:
1921
Тетяева М. Б. – О физиологической роли кислот. Сообщ. 2. О влиянии некоторых органических кислот на расщепление монобутирина липазой панкреатического сока. Изв. Научн. инст. им. Лесгафта, 1921, 4 : 297—305.
1923
Тетяева М. Б. – О физиологической роли кислот. Сообщ . 5. О влиянии некоторых органических кислот на расщепление монобутирина, триацетина и триолеина липазами кишечного и панкреатического соков. Изв. Научн. инст. им. Лесгафта, 1923, 6 : 178— 186.
1927
Тетяева М. Б. – Об иннервации мочевого пузыря у лягушки в связи с вопросом о перекресте волокон симпатической системы. Изв. Научн. инст. им. Лесгафта, 1927, 12, 2 : 71 — 81.
1936
Тетяева М. Б., Янковская Ц. Л. – Значение мозжечка для эфферентных системи для хронаксии двигательного нерва и мышц у собак. Физиол. журн. СССР, 1936, 21, 5 — 6 : 743— 744.
1938
Тетяева М. Б. – О влиянии симпатических нервных волокон на выход из изолированной мышцы лягушки физиологически активных веществ. Сообщ.1.
Опыты с изолированным сердцем лягушки. Изв. Научн. инст. им. Лесгафта, 1938, 21, 1— 2 : 287—300.
Тетяева М. Б. – О влиянии симпатических нервных волоконнавых одизизолированной мышцы лягушки физиологически активных веществ. С ообщ. 2.
Выход калия, кальция, молочной кислоты и фосфора из мышцы при раздражении симпатического нерва. Изв. Научн. инст. им. Лесгафта, 1938, 21, 1 – 2 : 301 – 308
1940
Тетяева М. Б., Янковская Ц. Л. – Влияние экстирпации мозжечка в условиях частичной десимпатпзации на хронаксию мозга и мышц и на кожные рецепторы собак. Изв. Научн. инст. им. Лесгафта, 1940, 22 : 231— 258.
1947
Тетяева М. Б. – Реституция секреции и движения желудка в условиях регенерации блуждающих нервов у собакн. Физиол. журн. СССР, 1947, 33, 5 : 611 — 626.
1949
Тетяева М. Б., Янковская Ц. Л. – Нарушение кожной чувствительности при травматическом поражении головного мозга. Сообщ. 1. Поражение лобных долей. Тр. Физпол. инст. пм. Павлова, Изд. АН СССР, М.—Л., 1949, 3: 143—157.
1954
Тетяева М. Б. – Периодические выделенпя смеси соков из 12-перстной кпшкп натощак у собаки прп перерезке блуждающих нервов п пх регенерации. Тр Научн. совещ. по проблемам физпол. и патол. пищеварения, Изд. АН СССР, М .-Л ., 1954 : 207-216.
1956
Тетяева М. Б. – Газообмен у собак после перерезкп обоих вагоепмпатнчеекпх стволов на шее. Матер, по эволюц. физпол., Изд. АН СССР, М.—Л., 1956, 1 : 252—267.
Тетяева М. Б. – О взаимодействии парасимпатического и симпатического отделов центральной нервной системы в регуляции двигательной и секреторной деятельности желудка собаки. Сообщ. 1.
Двигательная деятельность (натощак) желудка собаки с различной степенью выключения вегетативной иннервации.
Матер, по эволюц. физиол., Изд. АН СССР, М.—Л., 1956, 1 : 284—294.
Тетяева М. Б. – О взаимодействии парасимпатического н симпатического отделов центральной нервной системы в регуляцип двигательной п секреторной деятельности желудка собаки. Сообщ. 2.
Секреторная деятельность желудка с различной степенью выключения вегетативной нервной системы. Матер, по эволюц. фпзиол., Изд. АН СССР, М.—Л., 1956, 1 : 295—316.
Тетяева М. Б., Русишвили Г. Г., Янковская Ц. Я. – Уровень сахара крови у собак после перерезки обоих вагосимпатпческпх стволов на шее. Матер, по эволюц. физиол., Изд. АН СССР, М.—Л., 1956, 1 : 268—283.
1958
Тетяева М. Б. – Работа пищеварительного тракта и особенности изменения его деятельности при нарушении иниервационных отношений. Пробл. эволюц. М—ЧЛ’ Ж ‘П ‘Г – посв- 75-летию акад. Л. А. Орбелп, Изд. АН СССР, М. Л., 1^)8:103—115. (Перевед. на англ. яз. Ьу 1Ье 1згае1 ргоггаш 1от 8с1еп1. 1гап81а1шпв, 1960).
1960
Тетяева М. Б. – Эволюцпя функцпп блуждающего нерва в деятельности желу
дочно-кишечного тракта. Изд. АН СССР, М.—Л., 1960, 198 стр.
Тетяева М. Б., Янковская Ц. Я. – К вопросу о нервной регуляции мышечного тонуса у собак.
Матер, по эволюц. фпзпол., Изд. АН СССР. М.—Л., 1960, 4 : 152—156.
Назад
Далее
Награды
27 03 1954 г. – Награждение орденом Ленина работников науки Академии наук СССР. За выслугу лет и безупречную работу.
1945 – Награждена орденом «Трудового Красного Знамени» к 220-летию Академии наук СССР.
Выписки
Личные воспоминания об академике Л. А. Орбели его сотрудницы Н. А. Галицкой
Все любили институт Лесгафта
Помню одну такую ночь. Леон Абгарович оперировал мою собаку Мурзилку, удалял надпочечник, это очень сложная операция, вызывающая кровотечение, и как мы ни ухаживали за собакой, у которой была выработана “норма” и поставлено множество опытов, делали ей переливание крови и пр. и пр., остались со мной и другие сотрудники (М. Б. Тетяева, А. А. Данилов, непосредственный мой шеф), но все же часам к трем ночи собака подохла, и я, сидя в уголке, плакала — и опытов жаль, и к собачке привязалась во время работы. Собаки необыкновенно верные животные. Когда мне нужно было по роду опытов наносить ей болевое раздражение, я по два дня откладывала опыт, и конечно, собака трудно переносила боль, но после болевого раздражения она как бы извинялась за свое поведение и лизала руки, как она умиляла меня своим поведением. Все могли у нее обучаться брать кровь из яремной вены на шее, если я стояла рядом. Во время сессии я поняла, что дети и собаки — самые бескорыстные существа в мире. Утром после такой ночи пришел Леон Абгарович, он уже знал из телефонного разговора, что собака погибла, а я плачу. Он сразу же вызвал меня к себе и начал по отечески пробирать: “Так нельзя работать, вас надолго не хватит. Собак еще много погибнет, таковы эксперименты”. Успокаивал меня и разрешил во время каникул, которые уже наступили, уехать к мужу на Дальний Восток не на две недели, а на три. Тогда самолетов не было, а экспресс шел 7 суток туда, 7 обратно и там суток 6. Меня шутливо Леон Абгарович прозвал Некрасовской русской женщиной. Я вернулась в срок и вновь стала выраба-тывать “норму”, и на сей раз операция была удачной, как большая часть операций, сделанных Орбели. Пишу, пишу: “Не я пишу — рукой моею, как встарь, владеешь ты, любя”. О, сколько еще можно всего вспомнить. Весь наш коллектив был друже, обо всех все мы знали, если кто-либо был болен, сразу организовывался уход, будь то сотрудник, аспирант, лаборант или служительница. Фотографировался Леон Абгарович всегда вместе со всем коллективом, и если не было Нюши (Анны Гавриловны Липаритовой), он просил ее найти. Счастливые аспирантские годы, когда рядом непосредственный шеф А. А. Данилов, требовательный к себе и к нам, но товарищ, а не стоящий где-то наверху руководитель. Главный шеф всегда и все знал о ходе наших экспериментов. Все любили институт Лесгафта, пожалуй, больше дома. Одна наша сотрудница — тогда она была лаборанткой — С. Э. Беленькая, так та даже к больному ребенку не шла, если Окципут был болен. Это безмозжечковая собака, жившая в лаборатории на свободе для наблюдения за восстановлением утраченных ею координационных механизмов. Все берегли эту собаку “пуще глаза”, так ее ценил Орбели, а следовательно, и все мы — и М. Б. Тетяева, и Нюша, и все. В лаборатории всей молодежи помогали, и Э. А. Асатрян, когда попал из Армении в институт Лесгафта, так же был окружен вниманием, и с ним тоже оставались дежурить у оперированных собак старшие товарищи. Таков был стиль того института, и директор-то его был легендарной личностью — Николай Александрович Морозов, человек, просидевший в Шлиссельбургской крепости, как народник, двадцать пять лет. Невольно все это настраивало нас, молодых, на строгое отношение к себе.
Анекдот
Один раз его солидная сотрудница послала ему телеграмму, ее фамилия Тетяева, а телеграф “выдумал” подпись “тетя Ева”, и с тех пор Леон Абгарович всегда поддразнивал ее “тетя Ева”.
Выписки
Циля Янковская. “Не нам их бояться на нашей земле”. Опубликовано Татьяной Янковской, ее внучкой.
Циля Львовна Янковская (1901-1996) – физиолог, кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник лаборатории академика Л.А. Орбели Института физиологии имени Павлова, где она с перерывами работала с 1930 по 1959 год. Близкий друг и соавтор Марии Борисовны Тетяевой.
Ленинград, время блокады…
Это была в то время горячая точка против наступавших фашистов. Партизанский штаб и казарма находились в институте физкультуры им. Лесгафта на улице Декабристов. Домой Володя (сын (ред.)) забегал, созвонившись со мной. Однажды ко мне в институт Павлова, во время моего дежурства по институту, приехала моя Мария Борисовна и сказала, что через два часа Володин отряд уходит и я могу поехать проводить его. Я, конечно, могла передать кому-нибудь дежурство и пойти проводить и попрощаться, но у меня не хватило душевных сил на последнее свидание. Проводить его пошли Мария Борисовна с дядей Володей. На дорогу они отдали ему свои кусочки сахара. Но я сама до этого успела снарядить его в дорогу долго собираемыми мною запасами — дала банку какао и поломанную на кусочки плитку шоколада. Кроме того, я хранила для него кусочек копченой свиной грудинки, который я получила, еще когда отоваривали карточки.
В октябре пайка уже фактически не было. По карточкам мы получали знаменитую пайку мокроватого хлеба в 125 граммов. В столовой нам давали обед — дрожжевой суп и шпроты, две лепешки из чего-то, похожего на творог.
Казань, после эвакуации…
А теперь о работе в Казани. Здесь меня ждала моя дорогая Мария Борисовна. Она уже раздобыла кое-какие приборы, в том числе хронаксиметр. Нам дали хорошую комнату во втором этаже университета, и в ней мы оборудовали удобную лабораторию, а в дни особого перенаселения нашего жилья я одна, а иногда с обеими девочками оставалась в лаборатории ночевать.
(…)
Mы с Марией Борисовной развернули большую работу с помощью тех приборов, которые нам удалось раздобыть. В лаборантки нам дали мою Лиду11. Для исследований мы установили связь с эвакогоспиталем, в котором главврачом был наш профессор Ф. Г. Майоров. В госпитале нам дали палаты с проникающими черепно-мозговыми повреждениями. У некоторых имело место выпадение из черепа мозгового вещества. Для нас это были не просто раненые, а очень близкие, родные нам люди. В каждом из них я видела Володьку, Веньку, Юрку и всех дорогих мне ребят. Восемнадцать из моих родственников не вернулись с фронта (Семка, Фоля, Шлема и др.).
В нашей палате почти все были молоденькие. А Кубасову и Тараканову было по 18 лет. Лишь один в палате был сорокалетний. Лечащим врачом у них была доктор Преображенская. Нам предстояло исследовать у всех этих больных изменение различных физиологических функций при повреждениях мозга различной локализации. Мы исследовали у них хронаксию нервов и иннервируемых ими мышц, состояние рефлекторной дуги: двигательный нерв — мышца — чувствительный нерв. Исследовали мы также различные виды кожной чувствительности на тактильное, болевое, холодовое раздражение. У больных с повреждением затылочной области — зрительные сдвиги, с поврежденным мозжечком — кроме всего, моторные нарушения. Кроме того, у некоторых больных — особенности эмоциональной сферы.
Мы собрали богатый материал, который Леон Абгарович предложил нам доложить на Всесоюзном совещании физиологов и врачей-невропатологов, организованном биологическим отделением Академии наук в Москве зимой 1943 года. Докладчиком была выделена я. Мне было отведено для доклада двадцать минут, но по предложению аудитории время мне не ограничивали, и я докладывала что-то около часа. Голос у меня после блокадной голодовки был очень слабый, но я испытывала большое удовлетворение, что могла рассказать так внимательно, заинтересованно слушавшей аудитории собранные нами сведения. Кроме громких аплодисментов, ко мне подходили врачи, спрашивали, уточняли, хвалили. Особенно меня благодарил профессор Франк. Л. А. ничего не сказал, но был доволен. Об этом докладе написала «Вечерняя Москва». Рефераты наших докладов в виде пяти сообщений я потом видела в годовом отчете АН. Сами мы почему-то не написали большой статьи. А жаль, так как все черновики при переезде в Ленинград были утеряны.
источник : “Не нам их бояться на нашей земле” Нева, номер 5, 2013
см. также : “РОВЕСНИЦА ВЕКА” Татьяны Янковской
Личная жизнь
Мария Борисевна Тетяева, жена Владимира Михайловича Тетяева.
Ее девичья фамилия Гуревич. Они поженились 14 сентября 1908 г. в Ник. Черн. речк. церкви в Санкт-Петербурге. После переселения в Санкт-Петербург в 1908 г. Владимир Тетяев жил с отцом, возможно, также с Марией Борисовной.
В справочнике 1917 года Мария Борисовна Тетяева фигурирует по адресу: Тарговая улица, 25.
В справочнике 1918 года они вместе с Владимиром Михайловичем Тетяевым значатся по другому адресу – Песочная, 19, кв. 8, с одним номером телефона.
В начале войны она жила в Ленинграде. Около 1941 г. она была эвакуирована как научный сотрудник Института физиологии в Казань.
Информации о потомках не найдено.
Последнее упоминание о ней датируется 1960 годом – датой последней публикации. Ей было 74 года.
Умерла она в 1963 году.
свидетельство о браке
Мы были рады найти ее имя в книге, где перечислены евреи Советского Союза 1948-1953 гг.
Назад
Далее
